У моей любимой есть чувство юмора,
Она, как смешок на похоронах —
Ей знакомо всеобщее неодобрение.
Мне нужно было воцерковить её раньше,
Если небеса когда-нибудь вещали,
То она их последний настоящий глашатай.
Каждое воскресенье мрачнее предыдущего,
"Мы родились больными", — слышишь ты от них,
Моя церковь не предлагает отпущения грехов,
Она велит: "Молись в опочивальне".
Единственный рай для меня —
Оставаться наедине с тобой,
Я родился больным, но мне это нравится,
Я буду служить, как собачка, перед святыней твоей лжи.
Я поведаю тебе свои грехи, так что можешь точить нож,
Предложи мне бессмертную кончину.
Боже, позволь мне вверить тебе свою жизнь.
Если я язычник из добрых времён,
То моя любимая — солнечный свет.
Чтобы богиня оставалась рядом со мной,
Принести что-нибудь блестящее
И что-нибудь мясное на второе.
Вот прекрасный белый конь,
У нас много голодных верующих,
От такой работы хочется поесть.
Я буду служить, как собачка, перед святыней твоей лжи.
Я поведаю тебе свои грехи, так что можешь точить нож,
Предложи мне бессмертную кончину.
Боже, позволь мне вверить тебе свою жизнь.
С началом ритуала не остаётся ни господ, ни королей,
Нет ничего невиннее нашего милого греха,
В безумии и грязи этой земной сцены —
Я буду служить, как собачка, перед святыней твоей лжи.
Я поведаю тебе свои грехи, так что можешь точить нож,
Предложи мне бессмертную кончину.
Боже, позволь мне вверить тебе свою жизнь.